ИСТОЧНИК
В последнее время, буквально неделю-две как, стали выходить на поверхность многие процессы, идущие в российской нефтяной отрасли, дня не проходит, как первополосная статья «Ведомостей» не расскажет чего-нибудь интересного. Проблемы там зрели давно и решать их давно надо было, вопросы эти обсуждались годами, и вот сейчас вроде бы все созрело для достаточно масштабных реформ. Проблемы и в самом деле непростые и с множеством неочевидных эффектов. Если совсем коротко, то несколько лет назад было две главные проблемы – отсутствие адекватной схемы налогообложения нефтедобычи, при которой государство бы забирало справедливую долю природной ренты, и отсталость российской нефтепереработки. Решали обе проблемы тогда методами, которые казались красивыми, простыми и эффективными, но по истечении нескольких лет создали много новых проблем.
Про добычу будет в следующих частях нашей саги, а пока будет про нефтепереработку. Получилось очень длинно, но не взыщите, материи не самые простые, не так часто обсуждаемые, с множеством скрытых взаимодействий и неочевидных эффектов, и, судя по статьям последней пары недель, плохо понимаемых даже профильными журналистами. Я постараюсь все-таки объяснить, почему бензин в Омске, рядом с НПЗ и нефтью Западной Сибири стоит дороже, чем в Пскове, почему может быть выгодно и оправданно продавать на внешнем рынке сырье, а не готовый продукт из него, и как выгодный бизнес на поверку может быть весьма убыточным, какие производства нам развивать не надо, почему низкие цены на бензин могут быть слишком дорогим удовольствием.
Вот статьи, которые меня спровоцировали
http://www.vedomosti.ru/newspaper/article/247508/syrevoe_zaklyatie
http://www.vedomosti.ru/newspaper/article/247595/prodavaj_podeshevelo
http://www.vedomosti.ru/newspaper/article/247910/plata_za_liderstvo
http://www.vedomosti.ru/newspaper/article/248045/pridushit_pererabotku
В других изданиях тоже были подобные статьи, «Ведомости» в этом смысле не уникальны.
Технология нефтепереработки, прямо скажем не слишком новая, ей больше ста лет. Производство достаточно грязное, кто не верит, может поинтересоваться ценами на жилье в районе Капотни в сравнении с другими московскими районами. В самом простом варианте оно сродни производству самогона – нефть, являющую собой смесь различных углеводородов, путем дистилляции можно разогнать в несколько категорий нефтепродуктов. При этом около половины уйдет в «темный остаток», мазут. Получившиеся светлые нефтепродукты, прямо скажем, тоже будут не самого лучшего качества, молекулы в бензиновой фракции будут не той формы, так что, октановое число у этого бензина будет низким, в дизельной фракции будет много серы и соединений азота, недопустимых по экологическим требованиям – это продуктами их сгорания так мерзко воняет из выхлопных труб «Икарусов» и «КАМАЗов». Чтобы сделать из этих полуфабрикатов продукты европейского качества, нужно пропустить их через установки вторичных процессов – гидроочистку, на которой убирают серу, алкилирование, придающее молекулам углеводородов нужную структуру и т.д. А что же с мазутом, выход которого составил около половины? В принципе, продукт этот весьма бросовый – его можно отправить в топки печей коммунального сектора или электростанций, но газ в этом качестве удобнее, дешевле и чище, некоторое количество мазута используется в качестве топлива на кораблях, но и оттуда его выжимают, спрос есть только на мазут с низким содержанием серы.
На современном заводе с мазутом можно много чего сделать — пропустить через установку вакуумной возгонки, установки крекинга, на которых длинные молекулы бьются на более короткие, переработать все в тот же бензин, дизтопливо и керосин, а остаток – в кокс. В итоге, грамотно сконфигурированный завод способен производить из нефти ровно те продукты и в тех пропорциях, на которые есть спрос. Но это грамотно и недешево сконфигурированный.
Российские НПЗ, за единичными исключениями, современной конфигурацией не блещут, мощности установок вторичных процессов на них сильно уступают мощностям первичных дистилляционных колонн, да и уровень этих установок вторичных процессов не самый современный. В итоге получается вот что – российский завод перегоняет нефти столько, чтобы получилось достаточно бензина для покрытия потребностей внутреннего рынка. А попутно у него образуется огромное количество дизтоплива (низкокачественного) и еще большее – мазута. Бензин продается на внутреннем рынке, а дизтопливо и мазут отправляются на экспорт, где они становятся сырьем для установок вторичной переработки европейских НПЗ. Мазут продается по цене 70% от цены нефти, дизтопливо этого качества – 110%.
Тут, видимо, нужно рассказать о понятии «маржа переработки». Определяется оно так – сравним стоимость тонны нефти и продажную стоимость тех продуктов, которые на том или ином заводе из этой тонны нефти можно получить. Отношение и будет этой самой маржой переработки. Заметим несколько вещей – во-первых, эксплуатационные затраты в это понятие не входят, их нужно будет вычитать отдельно. Во-вторых, маржа сильно зависит от того, сколько того или иного продукта в результирующей корзине завода и почем продается тот или иной продукт. Соответственно, если в корзине завода превалируют бензин и дизтопливо, которые продаются на 20-25% дороже нефти, то маржа у него будет повыше, а если все больше высокосернистый мазут, за который дают 70-80% от цены нефти, то эта маржа может быть и вовсе отрицательной, даже без учета затрат. Да, это вполне возможно, взять нефть, пропустить ее через НПЗ, потратить рабочее время людей, энергию, загрязнить атмосферу и получить на выходе комплект продуктов, которые можно будет продать лишь дешевле, чем ту нефть, из которой они сделаны. Ситуация не уникальна – в старое время «Москвошвея» и «Скороход» переводили вполне добротное сукно и натуральную кожу в похоронного вида костюмы и ботинки, в котрых никто не хотел ходить. Именно так устроено большинство российских НПЗ, результат их работы стоит на мировом рынке дешевле, чем сырье, которое они потребляют. Их продукцию покупают в основном в качестве сырья европейские НПЗ и делают нормальные продукты.
А почему ж тогда российские нефтяные компании предпочитают экспортировать нефтепродукты, а не нефть, там, чай, не идиоты сидят? Там действительно не идиоты и деньги считать там умеют. Дело все в том, что экспортная пошлина на нефтепродукты существенно ниже, чем на нефть. В среднем она составляет 55% от пошлины на нефть, при этом на мазут она всего 38%, а на светлые нефтепродукты – 70%. Т.е. если бы речь шла о деревообработке, ситуация была вот какой – вывозя бревно целиком, нужно б было заплатить $100 пошлины с бревна. А порезав бревно на несколько кривых чурбанов, да переведя половину бревна в опилки, с чурбанов, составляющих половину бревна, $35, да с опилок $17. Бревно б можно было продать за $150, а чурбаны с опилками за $130. Но наша-то выручка, после уплаты пошлины, $77, а с бревна б была всего $50. Ну да, эксплуатация пилорамы чего-то стоит, скажем, $10, чурбаны и опилки возить дороже, чем бревна, на этом потеряем еще $7. Но свою десятку против продажи бревна-то мы всяко имеем. Итого – мы из товара стоимостью $150 сделали товар стоимостью $130, совершив для этого мартышкиного труда на $17. И за эту общественно-полезную деятельность государство выписало нам субсидию в размере $48 – это как раз разница в пошлинах. Заметьте, что нам даже не выгодно тратить деньги на повышение доли чурбанов и уменьшение доли опилок, от этого субсидия уменьшится. С нового года, правда, эту систему сделают чуть менее иррациональной, уравняв пошлины на темные и светлые нефтепродукты, но все равно, система продолжит иметь смысл – возвращаясь к аналогии с чурбанами и опилками наша чистая выручка составит $75 вместо $77 до введения уравнивания, что по-прежнему сильно больше $50 за цельное бревно, но унас хотя бы появится минимальный смысл повышать долю чурбанов. Много говорится о необходимости создавать рабочие места, экспортировать товар, а не сырье и т.д. Задумайтесь еще раз над этим чурбанным примером, стоит ли действительно создавать и поддерживать рабочие места, на которых люди будут приносить не пользу, а вред? Ведь дешевле б было бы просто платить им зарплату, чтобы они не работали и не переводили хорошие бревна на чурбаны и опилки.
Читатель спросит, зачем, собственно, была введена такая прекрасная система? А введена она была для удержания цен на нефтепродукты на внутреннем рынке на низком уровне. Задумаемся, как работает российский НПЗ? Он берет тонну нефти, вынимает из нее процентов 50% в виде продуктов, которые может продать на внутреннем рынке, а остальное нужно куда-то девать. Оставшиеся 50%, хвосты, как это называют нефтепереработчики, он везет по железной дороге до порта (а по железной дороге нефтепродукты возить значительно дороже, чем гнать нефть по трубе), отправляет в специальных судах (фрахт которых стоит дороже, чем фрахт нефтяных танкеров) эти продукты в Европу и продает там, почем продастся (а продастся недорого, значительно дешевле, чем нефть, ибо самые ценные компоненты остались в России). Сравните это с экономикой пусть даже такого же завода в Европе, он-то может продать свои отходы прямо на воротах. А уж у завода с хорошей конфигурацией таких проблем и вовсе нет. В итоге, в ситуации полностью отсутствующих пошлин российским НПЗ для получения приличной прибыли надо продавать нефтепродукты по цене процентов на 70 выше, чем сейчас. Что поразительно, это цена оказывается на 20% выше цены импортного паритета, т.е. привезенный из Финляндии в Поволжье бензин оказался бы дешевле бензина поволжского производства.
Чтобы не допустить непонятной избирателю дороговизны нефтепродуктов в крупнейшей нефтедобывающей стране мира, правительство пускается в игры с пошлинами. Вводится экспортная пошлина на нефть, смысл которой – обеспечить российские НПЗ дешевым сырьем. Таким образом, российский НПЗ покупает нефть дешевле, чем его роттердамский собрат – аккурат на сумму пошлины. На самом деле, еще дешевле, аккурат на стоимость транспорта от России до Роттердама. Тут же надо вводить и пошлины на нефтепродукты – иначе экспорт нефтепродуктов станет золотой жилой. Их и вводят – но пониже чем на нефть и дифференцированные – входя в положение НПЗ, рассказывающих, что экспорт продуктов для них вынужденный, что они б и рады малоценный мазут не вывозить, но уж такая им досталась убогая конфигурация от проклятой плановой экономики, а на реконструкцию нужны деньги. В результате российская нефтепереработка стала супервыгодным предприятием. Маржа переработки в России нынче — $12-$15 за баррель, это на наших-то не лучших заводах, в то время, как на лучших европейских заводах она вдвое ниже, а на заводах сравнимого уровня попросту отрицательна.
Добро бы эта система действовала только на «хвосты» и льгота, пусть и в чрезмерных количествах выдавалась на объемы вынужденно экспортируемых продуктов. Но горе еще в том, что эта система стимулирует нефтяные компании по максимуму загружать свои заводы и по максимуму экспортировать нефть в виде нефтепродуктов. Российское потребление нефтепродуктов сейчас около 80 млн. тонн. Для того,чтобы произвести это количество, нам нужно переработать около 180-200 млн.тонн нефти. Это уже дает 100-120 млн. т. экспорта нефтепродуктов, приносящего по аккуратным подсчетам одни убытки. А перерабатываем около 250 млн.т. и 50 млн.т. можно б было не перерабатывать, а экспортировать в виде нефти, выручая для страны процентов на 10 больше валюты и с существенно меньшими затратами внутри страны. А пока попытки «уйти от сырьевого экспорта и производить товары с высокой добавленной стоимостью» оказываются сродни китайским попыткам времен «культурной революции» превзойти США в выплавке чугуна, для чего были задействованы все деревенские кузни и пекарни. Чугуна было сделано много, США были превзойдены, но потом весь этот чугун пришлось отправить на экспорт по цене руды. В принципе, что-то аналогичное произошло и у нас с нефтепереработкой, мини-НПЗ, запускавшиеся в последние годы всеми, кому не лень, например, компанией-владельцем бренда «Золотая семечка», это как раз аналог китайских деревенских домен.
Читать далее «О мазуте, бензине и опилках в помощь читателю газет и экономполитику-любителю»
