Публичная лекция в «Новой» антрополога, лингвиста и семиотика Вячеслава Всеволодовича ИВАНОВА. Вопросы задает Юлия ЛАТЫНИНА
14.08.2012
Начало лекций, первая часть…вторая часть…
— Иными словами, неолитическая революция произошла от когнитивной ошибки? Поклонялись всем, и некоторые при этом одомашнились?
— Очень похоже. И с растениями то же. Тотемами могли быть животные, могли быть растения. Я не согласен с реконструкцией древней семьи у Фрейда, но основная идея его книги «Тотем и табу» — о том, что в течение длительного периода времени люди увлекались культами священных существ и вещей и ограждали себя огромным количеством запретов, — правильная.
Российский психоневролог Давиденков сразу после войны, в 1946 году, издал книгу «Эволюционно-генетические проблемы в психоневрологии». Идея Давиденкова состояла в том, что поведение древнего человека похоже на поведение невротика по Фрейду. Невротик всего на свете боится, и чтобы с ним что-нибудь плохое не случилось, ограждает себя системой бессмысленных запретов. Эта система древних запретов часто так далеко заходит, что общество мало что может сделать. Самое главное, что предположил Давиденков, — это значение для ранних обществ пандемии страха.
Дельгадо (Хосе Дельгадо уехал из франкистской Испании в Йельский университет и знаменит своими исследованиями в области контролирования поведения обезьян через вживленные в мозг электроды. — Ю. Л.) делал опыты с макаками. Подопытной обезьяне со вживленными в мозг электродами посылался радиосигнал, который стимулировал состояние страха. Через несколько минут паника охватывала все стадо. Что говорил Давиденков, не зная об этих опытах? То, что в первобытных обществах пандемии страха очень распространены, и чтобы люди могли функционировать, нужно иметь систему заклинаний и табу. Когда посмотришь, какое огромное время отделяет выход человека из Африки от неолитической революции, получается, что такие системы запретов заняли большую часть истории человечества. И очень существенная задача: бороться со следами этого в каждом из нас.
— Как с этой точки зрения, например, выглядит ислам с его запретом обнажать волосы для женщин?
— А как выглядит современное американское общество с его political correctness? Я как профессор американского университета каждый год должен проходить двухчасовой тест по поводу правил сексуального поведения. Это проблема запретов, которые каждому из этих обществ кажутся очень разумными. На самом деле они происходят от того, что в каждом из нас лежит этот гигантский психический груз. Надо это понимать и работать над тем, чтобы запретить запреты.
— Поэтому Pussy Riot, сплясав на солее, ударили куда больнее, чем демонстрация на Болотной?
— Из этого надо выпутываться. И это гораздо труднее, чем экономические проблемы. Нам всем внушили, что главное — это цены на нефть. Главное — это отделаться от нашей тенденции всего пугаться, и это нисколько не зависит от того, чего пугаешься. От конкретного медведя. Свой медведь, которого пугаешься, есть у каждого из нас.
— А людей одомашнивали?
— Да, первобытные люди имели тенденцию одомашнивать не только животных, но и других людей. В американских индейских языках есть не только слова, но и целые грамматические категории, обозначающие зависимых существ, живущих в доме. Это могут быть домашние животные, сироты, вдовы и рабы.
Меня очень поразило, когда я узнал от знакомого ирокеза из племени онондага, что одно и то же слово обозначает раба и домашнее животное. Самые яркие примеры рабовладельческих обществ как раз у индейцев Америки, и рабов они своих считали практически домашними животными. Степень недемократичности у первобытных людей — фантастическая. Есть радужные представления о том, что в первобытном обществе все были равны — это не так.
— Итак, возвращаясь к тем временам, когда пещерные люди искусством завораживали свой страх…
— Период перед неолитической революцией интересен вынесением некоторых вещей, связанных с ноосферой, вовне человека. Очень важны новые находки, касающиеся музыки. Похоже, что что-то вроде первобытных флейт из костей животных возникает уже в палеолите. Это уже орудия, которые не имеют конкретного хозяйственного значения.
— Орудия для извлечения бога из воздуха?
— К этой же категории относятся ранние формы текстиля — может быть, случайно, но их находят вместе с предметами для поклонения. Так или иначе, текстиль появляется раньше, чем другие важные изобретения, и даже изделия из глины, которые потом оказались важными для керамики, могли быть связаны с древними культами. Очень широко распространенная вещь — это всякая мелкая скульптура, вроде палеолитических Венер с раздутыми бедрами и грудями, или фаллосов.
— То есть они сначала лепили из глины фаллосы и только потом — посуду?
— Да.
— Итак, мы переходим к неолитической революции. Из того, что вы говорите, следует, что она была практическим результатом ошибочных моделей мироздания. Вроде Колумба, который открыл Америку потому, что имел ошибочные представления о диаметре Земли. В частности, это не был процесс одомашнивания животных. Это процесс одомашнивания богов. У кого был тотем лиса, тому не повезло, у кого был тотем бык — тому повезло. Он запряг бога в ярмо и принялся пахать.
— Неолитическая революция — это тенденция к переустройству всей культуры на основе первых практических приложений ноосферы. Это изменения отношения к пространству — понимание того, что храмы можно строить, а не просто использовать уже имеющиеся пещеры.
Что еще появляется в это время на Ближнем Востоке? Появляются знаки, так называемые tokens, которые обозначают число предметов, полученных новыми способами. Число голов крупного рогатого скота и мер зерна. Как только возникает хозяйство, надо его посчитать.
Есть довольно много языков, где, кроме числительных, есть счетные слова. Это первобытные языки. Счетные слова — это «столько-то круглых предметов», или «столько-то треугольных предметов». В счетных словах обычно фигурируют цилиндры, шарики, более-менее все тела, которые описаны в стереометрии, вплоть до многогранников.
И вот что было открыто лет тридцать назад археологом Шмандт-Бессера (Denise Schmandt-Besserat). Она нашла эти символы в мусоре, в ненужных предметах, найденных археологами. Я ей помогал в таких розысках в наших хранилищах, а потом попробовал сам продолжить такие поиски по музеям Венгрии, входившей в тот же ареал. Найти эти мелкие предметы нелегко. Шмандт-Бессера искала маленькие глиняные скульптурки, изображения геометрических фигурок. Она поняла, что исторически некоторые из этих знаков потом могли отразиться в клинописи. Идея ее была, что число овец считалось, к примеру, с помощью пирамидок. А быков — с помощью шариков. И оказалось, что это действительно так.
Это происходило на очень большом пространстве — от Балкан до Ирана, от Малой Азии до Египта. Это область неолитической революции и область распространения tokens. Эти знаки были в распоряжении культуры с 10 до 4 тыс. лет до н.э., и около 4 тыс. лет до н.э. из них возникает письменность.
Очень красив последний момент в этом развитии.
Предположим, что пирамидка — это овца. Вы хотите из своего селения переслать 10 овец в другое и изготовляете 10 tokens и посылаете их вместе с овцами. Предположим, что ваш гонец нечист на руку и одну овцу съел. Что помешает ему выбросить и пирамидку? Тогда сделали глиняные конверты, в которых эти пирамидки клали.
Это установлено совершенно точно, и более того, есть конверты, которые археологи вскрыли, а есть запечатанные, содержимое которых определяли с помощью компьютерной томографии. И действительно, там, в конвертах, — определенное количество скульптурок.
И вот кто-то подумал — а зачем посылать в конвертах сами скульптурки, если можно эту пирамидку отпечатать на конверте? Получается клинописный знак. И представьте, что нашли такие конверты, и со скульптурками, и без, только со знаками. Кто придумал, что не нужны скульптурки — достаточно послать проекцию трехмерного изображения на плоскость, мы не знаем. Но думали 5 тыс. лет.
— То есть собственность — причина возникновения счета и письменности. До этого было нечего считать. Причем собственность появилась во время неолитической революции. Пространство становится собственностью, когда оно превращается в поле.
— Происходит трансформация всех представлений людей, и, что важно, с очень сильным креном в сторону материальных благ. Наше общество потребления возникает в это время.
— Неолитическая революция произошла очень быстро. Почему? Начало ее подозрительно близко стоит к короткому, но резкому похолоданию в конце Раннего Дриаса. Вы видите, я очень люблю всякие климатические примочки: резко похолодало, надо было или вымирать, или менять среду.
— В общем виде это, безусловно, правильно, что человек нуждается в плохих условиях для развития. Я всегда думаю, что без очень сильных испытаний человечество склонно к гедонизму.
— Тогда почему неолитической революции не произошло в это время в Америке? Например, про кловисскую культуру достоверно можно сказать, что она из-за Раннего Дриаса вымерла.
— Ну это вопрос о степени ухудшения условий. Но я не уверен, что ответ носит чисто материальный характер. Какая-то часть человечества более склонна к интересным новым опытам.
— И эта часть человечества жила в Иорданской долине?
— Осторожнее сказать, что там обнаружены самые ранние из найденных памятников. В Палестине и Израиле очень много раскопано. По соседству раскопано меньше.
— И кто эти ребята были по национальности?
— Грубый ответ заключается в следующем: для бореальных праязыков, то есть всех ностратических, палеоазиатских и синокавказских, — для всех них вероятное место происхождения — Ближний Восток. Время распада этих праязыков — древнее десяти тысяч лет, но более или менее в пределах неолитической революции.
— То есть это были не арии, как был склонен считать Гордон Чайлд, а их предки, и предки семитов, и чеченцев, и китайцев, и, в общем, всех, кто живет сейчас в Евразии?
— Гордон Чайлд был замечательный ученый, но в то время хронологические границы совсем еще не были проведены. Термин «арии» — самоназвание иранцев, тех, из языка которых потом образовался санскрит и разные современные языки севера Индии и Ирана. И Чайлд правильно заметил связь распространения индоиранцев с изобретением и использованием колесных повозок. А за больше чем шесть тысячелетий до этого не было не только ариев, но и индоевропейцев: они еще не успели отделиться от других диалектов ностратического языка.
— У них возникло производящее хозяйство, и они так расплодились, что расселились?
— Да, это был сильный демографический взрыв — примерно как европейский капитализм.
— Тогда получается, что те, кто жил в Ласко 25 тыс. лет назад, имеют к нынешним европейцам не больше отношения, чем североамериканские индейцы — к нынешним обитателям Нью-Йорка?
— Думаю, что вы правы. Есть некоторые субстратные слова, которые в Европе сохранились, но их сохранилось мало.
— Одну секундочку. А генетически?! Вот эти новые пришельцы с Ближнего Востока; когда они пришли, допустим, во Францию, они стали правящей группой, одомашнили местное население, превратив его в рабов и лишив его собственного языка, или они просто физически вытеснили его?
— По-видимому, произошел плавный переход населения на другой язык — например, на синокавказский баскский в Испании и части Франции, потом на вульгарную латынь с баскского и т.д. — языки менялись несколько раз.
— А Китай? Там же человек тоже жил давно. И что — около 10 тыс. лет до н.э. приходят китайские арии, подчиняют местных и научаются к 8 тыс. лет до н.э. возделывать рис?
— В Китае тоже сменилось несколько разных языков и групп населения, на них говоривших. Но язык надписей на гадательных костях 2-го тысячелетия до н.э. уже можно считать предком того древнекитайского языка, к которому восходит литературный язык байхуа и многие диалекты. Часть других языков Южного Китая, входивших в австро-тайскую и австро-азиатскую семьи, сохранилась, но многие были вытеснены языками тех, кто распространялся с севера.
— И вот, собственно, на этом мы и прервемся. На том, что были очень высокодуховные люди, которые все ресурсы своего общества использовали для раскрашивания стен пещер. А потом на Ближнем Востоке появились грубые потребители, которые приспособили бога под упряжь. И теперь потомки этих грубых материалистов живут везде, а высокодуховных постигла судьба индейцев Америки.
— Давайте прервемся на другом. На том, что иногда что-то такое происходит с каким-то сегментом человечества, что он вдруг требует немедленного выхода на новые территории. Что послужило поводом для выброса из Африки? Ведь толчок явно был, и таких толчков в истории было очень мало. Выход из Африки. Выход из древнего Ближнего Востока. Третий — колонизация. Мне кажется — или я надеюсь, — что на наших глазах сейчас происходит такой же четвертый выброс — попыткадотянуться до других планет.
Науку историю придумал Геродот. Геродот написал книгу о том, как свободная Европа воевала с деспотической Азией. И мы до сих пор помним историю по Геродоту. Мы учим в школе, что был Египет и Навуходоносор, и все это были сплошные деспотии. Но на самом деле первые города появились не в Междуречье и тем более не в Египте. Они появились все там же, где произошла неолитическая революция. Самый старый из известных пока городов — Иерихон — расположен рядом с Иорданской долиной. Удивительно, что у этих городов не было царей. Зачастую (как у итальянских средневековых городов) у них не было и армии. А самое печальное, что свободная Греция Геродота повторила ту же самую судьбу, которую прошли палестинские, анатолийские и шумерские города: пройдя через множество завоеваний, она превратилась в деспотическую Византию.
— Итак, когда появляются города?
— Маленькие поселения появляются 9—10 тыс. лет до н.э., города — через две-три тысячи лет. Вот про города можно сказать, что они обнаруживаются на территории более широкой, чем Палестина, Иордания и Персидский залив. Они, например, появляются в Юго-Западной Турции. Крупнейший город 8-го тыс. до н.э. из известных нам — это Чатал-Хююк.
(Чатал-Хююк сущестовал с 7500 по 5700 г. до. н.э. Раскопан Джеймсом Меллартом в 1957 г. Чатал-Хююк не очень походит на привычный нам город; в нем очень стерто различие между комнатой и домом и между живыми и мертвыми, все дома/комнаты стоят вплотную друг к другу, вход в них сверху, с улицы, которая идет по крышам, а мертвых хоронят прямо под полом; царского дворца в Чатал-Хююке нет. — Ю. Л.).
— Какая в Чатал-Хююке была социальная структура?
— Не факт, что у них была какая-нибудь социальная структура, кроме той, что нужна для отправления культа. Вообще везде в ранних городах, где есть подобие того, что нам кажется властью, это, скорее всего, главный жрец или главная жрица. То есть священный царь.
Собственно, впервые эта идея прозвучала у Хокарта (Kings and Councillors: An Essay in the Comparative Anatomy of Human Society выдающегося антрополога Артура Хокарта вышла в 1936-м. — Ю. Л.) — о том, что в древности не было государства и царя, а был только главный жрец (священный царь) и при нем его помощники. И что по мере развития экономической и военной структуры главный жрец становился не священным царем, а царем собственно. По-видимому, это происходит довольно поздно.
— Давайте в связи с этим вернемся чуть-чуть назад — миллионов на 14 лет, и поговорим о том, как устроена власть у человекообразных и нечеловекообразных обезьян.
— Да, это важный вопрос. У низших обезьян существует большая стая и хорошо выраженная социальная организация с выделением сверхиндивида — главного альфа-самца.
У человекообразных же обезьян усиливаются тенденции к демократии. Начиная с орангутана группы становятся очень маленькими, и внутри этих групп вроде бы нет такого активного, который всеми командует. Антропоиды — человекоподобные обезьяны утрачивают тиранического вожака и утрачивают толпу.
— И как же мы, потеряв альфа-самцов, опять их заимели?
— Собственно, мы об этом и беседуем.
— Итак, как были устроены Чатал-Хююк и другие первые города.
— Там довольно странная вещь происходит с питанием.Такое впечатление, что их там всех посадили на карточную «Дж-систему». При этом характер питания разных социальных групп отличался друг от друга. В Чатал-Хююке происходит концентрация богатств у некоторого количества жрецов. Похоже, что первый пример социального неравенства — это неравенство мирян и служителей культа.
— Что они делали в этом городе?
— Молились. В Чатал-Хююке они приносили в жертвы быков и молились им. Мой коллега по UCLA Джиорджио Бучелати только что раскапывал Уркеш — это город в Северной Сирии, 3—4-е тысячелетие до н.э. Там явно был культ лошади — огромное количество лошадеподобных фигурок, очень красивые статуи жеребцов и кобыл. В Уркеше раскопали лестницу, ведущую на тот свет. В нем можно было побывать при жизни и принести жертвы богам.
Жертва или ее часть обычно сжигалась, и дым ее поедали боги. Жертв было очень много, жрецы питались от жертвоприношений. Так что большой город — это разросшийся храм, который посвящен многим богам. Религия — это многобожие с обязательным поклонением нескольким богам и с принесением в жертву животных.
— А людей?
— С людьми не очень понятно. Все данные сравнительно более поздние. Но у хеттов, которыми я много занимался, есть интересный текст о том, как в город приходят неизвестные люди. Как определить, кто они? Перед каждым кладут несколько образцов пищи. Говядину, свинину и человечину.
— Какие еще важные изменения происходят в ноосфере с появлением первых городов?
— По-видимому, происходит довольно большая работа по систематическому описанию внешнего мира. В частности, это выражается в формировании пантеонов. До этого люди поклоняются многим демонам и богам, но точно, по-видимому, не различают — это бог солнца или грозы. В городах все-таки уже возникает описание некоторых основных явлений природы, таких как гром, молния, солнце, луна, ну и так далее, которые все видят и которые надо как-то объяснить. Некоторые ученые думают, что тут уместно использовать термин «первобытная наука» или «преднаука».
— Во всяком случае, как и наука, мифология строит модель мира. И человек, который догадался, что на вопрос: «Почему солнце светит?» — можно ответить: «Потому, что это колесница, которая едет по небу», — сделал самый важный шаг: он построил модель. Тот факт, что он ошибался, не так важен, по сравнению с тем фактом, что он вообще построил модель. В конце концов, разум — это и есть способность ошибаться.
— Да, они строят модель мира. Отвечающую на вопросы «почему?» и «как?» Это, пожалуй, одно из самых интересных сходств современной науки с древней мифологией. Мифы отвечают на те же вопросы, которые задает наука: о том, как возникла Вселенная, как возникла жизнь и как возник человек. Иногда ответы даже случайным образом совпадают с научными. У африканцев вы можете найти мифы о том, что человек происходит от обезьяны, хотя из этого не следует, что они читали Дарвина.
Так вот — о моделях. В городах каждому богу приписывается определенная группа функций, и эта группа функций часто получает пространственное выражение. Четырехугольник городских стен предполагает соотнесение структуры города со структурой мира. Обычно соотнесение восточных ворот с воротами солнца, вообще система четырех главных богов, один из которых обязательно будет богом солнца.
В такую же систему включается тело человека или животного. До нас дошли глиняные модели печени с клинописными надписями — это печень овцы, по которой гадали, — и видно, что речь идет именно о модели города. Есть, например, часть тела, которая объявлена башней. И если что-то случается с этой частью тела, то это значит, что неприятель войдет в такие-то ворота.
— А почему при этом в священных городах регулируется экономика?
— Видимо, все по тем же — ритуальным — основаниям. В рассказах о сотворении мира неолитическая революция, собственно, и описывается как первый этап истории; боги даруют людям животных, злаки и учат обращению с ними.
Миф — это рассказ не только о том, как появилась овца, — но и о том, что и как надо делать с ее шерстью. Есть шумерский миф о женщине, которая ворует у богов, часто у своего отца, набор всех человеческих занятий, «ме». То есть каждое из наших занятий — оно урегулировано на небе. Мы получаем, прямо или украв у богов, божественный набор занятий с конечными способами использования. Тут дело в полной урегулированности не столько экономической системы, сколько всех занятий человека.
— Я напоминаю нашему читателю, что то, о чем мы говорим, происходит за 5 тысяч лет до основания Древнего Царства в Египте. Чатал-Хююк отделяет от египетских пирамид больше времени, чем египетские пирамиды — от iPhone. В предыдущей части беседы мы говорили о том, что неолитическая революция привела к гигантскому демографическому выбросу.
Носители бореальных языков, вышедших из территории Плодородного Полумесяца, колонизировали всю Евразию. Кто-то из них двинулся в Месопотамию и стал там впоследствии строить торговые города; кто-то двинулся в Египет и стал там руководить каналами. А кто-то из этих носителей бореальных — еще даже не индоевропейских языков и даже не ностратических языков — выселялся и в других направлениях и основывал города там. Не уверена, что многие из наших читателей знают, что за 5 тысяч лет до н.э. и (то есть за 2,5 тысячи лет до строительства первых пирамид) в Варне, в Болгарии, существовал город, в котором найдено больше золота, чем в легендарных Микенах. Причем чисто случайно: в 1972-м экскаваторщик копнул ковшом. Что это был за город и на каком языке они говорили? Я правильно понимаю, что на синокавказском, родственном шумерскому?
— Стопроцентной уверенности у меня нет. Какие-то языки ведь могли исчезнуть полностью, мы, например, не знаем, какой язык представляет критское линейное письмо А. Если выбирать из того, что было потом, то да, скорее это синокавказский язык, менее вероятно — семитский.
Наше незнание тем более обидно, что письменность в Варне была. Это было слоговое письмо, довольно продвинутое. Я даже поставил себе в компьютер соответствующий шрифт и могу на нем печатать. Это самая древняя недешифрованная система письменности в мире. Варна принадлежит к древней культуре Винча, которая возникает около 7 тыс. лет до н.э. и погибает в 4-м тысячелетии до н.э. Ее границы простираются от Трансильвании и Румынии до Северной Греции. Как о ней узнали? В середине XIX в. германская аристократка София фон Торма стала копать собственные владения в Трансильвании. Она нашла вещи, очень сильно напоминающие шумерские, напечатала книгу, создала музей в Клуже. Но ей никто не поверил, и об этом просто забыли…
— Естественно, у Геродота же об этом ничего нет.
— Да, тогда считалось, что копать надо только на Древнем Востоке. Потом перед Второй мировой войной в Винче, в Румынии, нашли несколько табличек со знаками, похожими на протошумерские. Я работал с Робертом Энгландом (Englund), специалистом по ранней клинописи. Я помню, как он возмущался, говорил, что это безобразие, ошибка датировки. В сознании человека, воспитанного на традиционной истории культуры, этого не может быть: какие шумеры в Трансильвании?
Я как-то прилетел в Варну и целый день смотрел там эти вещи. Это что-то потрясающее. Это золото, превосходящее то, что найдено в Микенах, а ведь Микены — это на две с половиной тысячи лет позже. Это украшения людей высшего слоя общества.
— Жрецов или вождей?
— Непонятно. Пока нет ничего, кроме огромного количества золота. Это культура, похожая на Древний Восток до расцвета там того, что можно назвать финансовым капитализмом. В Варне занимались исключительно накоплением. Ее разрушили варвары, которые вторглись, по-видимому, с севера.
— Индоевропейцы.
— Возможно. Это был тотальный геноцид. Убивали всех: женщин, детей. Сложно сказать, насколько история Варны могла быть основой мифа об Атлантиде.
— Ну вся древняя история — это сплошная Атлантида. Что, в сущности, сказано у Платона? Что некое государство погибло, потому что у него был большой ВВП. С точки зрения современной экономики это абсурд. А с точки зрения истории — правда, потому что, собственно, так и гибли все древние города. Как только кто-то наживал богатства — сразу находился и кто-то, готовый богатство отнять. Я стараюсь в нашей беседе придерживаться хронологии, но, коль скоро уж речь зашла об индоевропейцах, давайте вспомним еще одну полностью уничтоженную ими культуру: Мохенджо-Даро (2600 г. до н.э).Что мы можем сказать о ней?
— Хараппа и Мохенджо-Даро — это крупные города с улицами, с многоэтажными домами. Они не имеют царских дворцов, и, судя по всему, в их языке — а это один из дравидийских или прадравидийский язык (входящий вместе с индоевропейским в ностратическую семью. — Ю. Л.), нет ничего похожего на слово «царь». К сожалению, культура полностью погибла, а язык не расшифрован. У них есть много текстов, но это в основном очень короткие тексты, например, надписи на печатях. Самый большой — это 15 знаков. Есть математическая теорема, которая доказывает, что если мы знаем язык и имеем текст в 20 знаков, то мы можем его расшифровать. Но текстов в 20 знаков пока не найдено.
— Теперь мы все-таки вернемся к хронологии. О Балканах я спросила еще и потому, что там в 6-м тыс. до н.э. начинают плавить медь. Почему Медный век начинается на Балканах?
— Непонятно.
— Но точно на Балканах, а не на Древнем Востоке?
— Скорее культура плавления меди распространяется с запада на восток, чем с востока на запад, хотя, конечно, это происходит в очень ограниченном пространстве, начинающемся с той части Балкан, которая обращена к Средиземному морю, — и до Ирака.
— Почему медь начинается на Балканах, а торговые города — в Междуречье?
— На Балканах раннюю высокую культуру просто разрушили.
— Как человек додумался плавить металлы?
— Очень странным образом, ритуальный и рациональный ответ у меня одновременно только для железа — это металл, который первыми стали делать хатты в конце 3-го тысячелетия (напомню, что конец — это часть, которая ближе к нам), а в начале 2-го тысячелетия до н.э. эту тайну производства, тогда охранявшуюся как военная, наподобие секрета атомной бомбы, у них перенимают вытеснившие их, но и почитавшие их хетты.
Название железа в древних языках — «металл неба», а объяснение рациональное: это было метеоритное железо, и оно было очень дорого, потому что метеоритов было мало. И вот люди потом поняли, что металл, упавший с неба, можно выплавить и на Земле. Это было потрясающее открытие. Это одна из первых попыток земным образом воспроизвести то, что раньше относилось только к небу.
Давайте теперь посмотрим на историю металлургии в хронологическом порядке. По-видимому, золото и серебро были выделены из-за их внешних свойств и использовались в ритуалах и украшениях, как это, скорее всего, происходило в Варне или Микенах.
Использование серебра в Центральной и Северной части Европы начинается до индоевропейцев. Во всяком случае, тот же корень, что в словах «серебро» и silver — в точности сохранился в баскском, который до сих пор распространен именно в тех местах, где серебро вместе со свинцом разрабатывали еще в очень ранний период. Кстати, первоначально наряду с серебром пытались плавить свинец.
— Раньше меди?
— Да, но свинцового периода не получилось, возможно, потому, что свинец не очень полезен для человека.
Такое впечатление, что с медью экспериментировали довольно много, искали для нее добавки и наконец нашли олово. Но олова нет ни в Малой Азии, ни в Месопотамии. Скорее всего, его везли с юга Афганистана, а на Кавказе и позднее в Зауралье и восточнее за отсутствием олова выплавляли сплав меди с мышьяком.
В древнюю Малую Азию олово везли на ослах из Ассирии. Примерно 4 тысячи лет до н.э. — это начало распространения оловянистой бронзы и, по-видимому, одна из первых дат, которая позволяет говорить о глобальности всего азиатского мира. Это время, когда бронзу выплавляют и на Древнем Востоке, и в Таиланде, и в прилегающих областях Юго-Восточной Азии. Даже у эскимосов (которые в те времена так далеко не жили) слово для меди связано с одним из древневосточных названий.
Бронза замечательна тем, что, в отличие от золота и серебра, это не редкий металл. Ее можно изготовлять во всех нужных количествах. Это — начало подлинной промышленности.
— Я правильно понимаю, что катализатором превращения священных городов 8-го тыс. до н.э. в торговые 4-го была именно бронза? Металл, два компонента которого добываются в разных местах, соединимых на том этапе человеческого развития только через свободный обмен?
— В общем случае — да.
— И как управлялись эти города? Например, крупнейший город 3-го тыс. до н.э. — Урук?
— Предполагается, что ранняя форма правления в городах была типа той, которую мы знаем по ранней Греции — то есть некоторое собрание. Кого? По-видимому, не всех жителей.
С самого начала это избранные. Кем они избраны и почему они входят в это собрание (или два собрания)? Почему одни входят, а другие — нет? Только ли имущественные различия имеют значение?
Очень интересно, что в текстах, которые описывают народные собрания, то же слово обозначает собрание богов. В Междуречье боги очень любят советоваться друг с другом. На аккадском это слово «пухрум». У хеттов народное собрание обозначают два слова. Одно слово — это «тулия», буквально, — «толковище». Другое слово — «панкос» — обозначает объединение воинов, потом парламент, который мог судить царя за убийство члена царского рода. В позднее время это обозначение вех участников ритуала — хора.
Если говорить о политическом устройстве Урука, то там был периодически сменяемый главный администратор, который не сразу превратился в царя в более позднем смысле слова. Относительно этого администратора наблюдается разнообразие терминов. Основной шумерский термин — «Лу-галь», то есть Главный Человек. Первоначально имелись в виду, видимо, должностные лица, которые в данный короткий отрезок времени имели административную власть. Не более того. Даже знаменитый Гильгамеш, властитель Урука, обладает довольно ограниченной властью. В песне о Гильгамеше — важный эпизод, когда он играет с молодыми воинами в какую-то игру и матери жалуются, что это вредит здоровью детей. И разбирают на полном серьезе, что эти спортивные игры могут быть вредны для молодежи. Это не типичное поведение царя.
— Я думаю, историкам Шумера нелегко высчитать, что значит «лугаль» относительно каждого конкретного властителя Урука. Это все равно что различить через тысячу лет, чем отличался «президент Обама» от «президента Путина». И о том, как «Обамы» превращались в «Путиных»; временные военные вожди — в постоянных, торговые государства — в бюрократические; и как Урук превратился в Ирак (а именно к названию этого торгового города восходит название этой деспотической страны), — будет последняя часть нашей беседы.
— В предыдущей части беседы мы говорили о городе Урук, которым сначала управляло народное собрание. Урук был уничтожен Саргоном. Другой город, который был уничтожен Саргоном, — это Эбла.
Давайте, собственно, начнем эту часть с разговора об Эбле.
— Эбла — это первый пример большого торгового финансового города. Это город, а не государство. Как важнейший город своего времени он существовал с 2800 до 2400 года. В расцвет Эблы в ней жило не менее 250 тыс. человек, такого огромного города Древний Восток тогда не воздвигал. Что интересно, по-видимому, в городе совсем не было армии.
Город в 250 тыс. жителей мог иметь большую армию, у него было достаточно жителей, чтобы их вооружить. Но армии не было, пытались обойтись наемниками. В Эбле раскопан гигантский клинописный архив с большим количеством текстов полунаучного содержания типа энциклопедии, со словарями на двух или более языках. Хозяйство было основано на торговле текстилем, причем текстиль производился не только в Эбле, а в более чем 100 других городах Сирии.
Сейчас найден очень интересный текст о гибели Эблы.
Согласно тексту, в городе был традиционный обряд отпускания раба на волю. Весь город был должен участвовать в этом ритуале, а решение о его проведении принимал совет города. И вот на совете города главный администратор (город, конечно, самоуправлялся, но в нем был и главный администратор, его титул по-шумерски отличается от титула царя в других городах) настаивает на отмене этого закона. Ему говорят, что боги рассердятся, он не послушался, и город был разрушен богами. Капитализм современного типа, по моим предварительным наблюдениям, трижды приводил к полной гибели — в Эбле, в Риме и в Древнем Китае эпохи Сун.
— Но капитализм умирает не от капитализма. Он умирает от узурпаторов или завоевателей, а чаще одна болезнь влечет другую.
— Я думаю, что кроме внутренних причин (в частности, недостаточности или полного отсутствия использования уже имеющихся ресурсов, природных и интеллектуальных) важны были и внешние. Кстати, о Саргоне: довольно любопытно, что кроме славословий в его честь пишется и сатира — в староассирийской торговой колонии Каниш в Малой Азии на литературном староассирийском языке сочиняют пародию на эти славословия. Так что кроме движения к тоталитаризму есть и обратное.
— А чем, кстати, объясняется такая жестокость? В чем был экономический смысл того тотального уничтожения, которым занимался Саргон и все его подражатели, от Хаммурапи до ассирийцев?
— В легендарной истории детства Саргона, похожей на судьбу Эдипа (ребенка с больными ногами, которого чуть не бросили и чуть не загубили), психоаналитик нашел бы внутренние поводы для ожесточения. Есть люди, которым нравится разрушать. Вы знаете, когда я был в Киевской Софии, я видел там фрески домонгольского периода, сбитые со стен ударами кнутов. Они сбиты на высоту кнута. Вот этот монгольский погонщик, который сбивал кнутом фрески, — у него же ведь не было задания. Ему это просто нравилось.
Мой отец, Всеволод Иванов, в одном из писем из Поволжья рубежа 20-х и 30-х годов рассказывал, что видел нужник, построенный из икон. Зачем строить нужник из икон? Я думаю, затем же, зачем разрушать Эблу.
Хотя надо оговориться, что эти канонические формулы — «Я стер с лица земли то, то и то» — иногда преувеличены. Уничтожается часто именно город — его стены, традиции и свободы. А людей обращают в рабов и селят в другом месте.
— Итак, только в 3-м тысячелетии до н.э. — то есть спустя 7 тыс. лет после неолитической революции и 5 тыс. лет после появления первых городов — в города Междуречья приходит классическая восточная деспотия, в том виде, в котором ею ужасается Геродот. Ужасному деспотическому Востоку понадобилось всего-то 5 тыс. лет, чтобы пройти путь от самоуправления до тоталитаризма. Думаю, что многие современные демократии имеют шанс управиться быстрее. Итак, как устроен этот новый тоталитарный Восток?
— Главный марксист, который пытался понять этот вопрос, — это Карл Виттфогель (фундаментальный труд Виттфогеля — Oriental Despotism: a comparative Study of Total Power — был опубликован на английском в 1957 г. — Ю. Л.). Его книга посвящена целиком социальной структуре Древнего Востока, а также России Сталина и тому, как эта социальная структура связана с искусственным орошением.
Действительно, основная часть больших цивилизаций, — уже цивилизаций, где города превращены в объединения городов, — существует у великих рек. Это то, о чем писал наш ученый Мечников, брат нашего великого биолога, в своей книге «Цивилизации и великие реки». Книга была сначала опубликована по-французски, потому что Мечников был народовольцем, бежал в Париж и стал там учеником и другом Элизе Реклю, который издал книгу после смерти автора в 1889 г. со своим сочувственным предисловием.
Идея Мечникова хорошая. Похоже, что Урук, Ур и другие — это города, возникшие рядом с системами каналов больших рек. Что требовалось от государства? Очень сложная бюрократическая система. Чтобы функционировала система орошения, чтобы чистить каналы, следить, чтобы вода доходила до определенного места. Это в принципе отличается, к примеру, от Европы, где дождь падал сверху и никакой государственной власти для распределения воды не требовалось (хотя в микенской Греции как будто можно найти следы терминов искусственного орошения древневосточного типа).
— Ну вот тут-то Виттфогелю и возражу. Во-первых, в Европе тоже были места, где без координации земляных работ по части воды не обойтись, — например Голландия.
Как-то они при этом управились без фараонов. Во-вторых, мы как раз и говорим о том, что классическая восточная деспотия приходит на Древний Восток спустя 5 тыс. лет после появления первых городов. Начинать историю Древнего Востока с Саргона или Ур-Намму, основателя одной из самых тоталитарных в мире Третьей династии Ура, — это все равно что начинать историю Европы с Гитлера и Сталина. И в этом смысле практический вопрос: насколько хорошо была развита в Уруке ирригационная система еще в тот момент, когда тот был республикой?
— Урук — это город, где сперва налаживается довольно хорошая локальная система искусственного орошения, но потом, по мере того, как возникают уже не города, а протяженные государства, она становится громоздкой и влечет за собой много неприятностей.
Вообще все эти ирригационные государства погибают.
Например, пустыни Средней Азии — это результат деятельности ирригационных империй, что подтверждено аэрофотосъемкой. Происходит засоление почвы, вся система распадается. Египет в этом смысле лучше был устроен и дольше продержался потому, что там естественные разливы Нила.
— Ну вот Египет. С учетом разливов Нила ребята имели самое производительное, до Либиха, земледелие, строили самые большие пирамиды и из тоталитарных деспотий продержались дольше всех. Причем каждый, кто его завоевывал, — оегипичивался. Макс Вебер в своей «Аграрной истории Древнего мира» описывает, как в IV в. нашей эры римская провинция Египет функционировала в точности как при фараонах: большая часть зерна собиралась в рамках госпоставок и увозилась в империю для раздач народу в рамках тогдашнего велфера. Вебер полагал, что подобный процесс обюрократил весь Рим, и предсказывал, что та же судьба может постигнуть современную ему Европу. Что фараоны создали кроме пирамид на эти свои ило-доллары?
— Египет — это место, где многое было впервые развито и, может быть, даже впервые придумано. Покойный Арнольд считал, что всю математику придумали египтяне.
— Даже дифференциальное счисление?
— В одном из египетских папирусов (московском, хранящемся в Пушкинском музее и изученном Тураевым и Струве) содержится формула вычисления объема усеченной пирамиды…
— Мне всегда казалось, что древнеегипеткая математика отличалась от Пифагоровой тем, что не была абстрактна.
Грубо говоря, они строили пирамиды и знали, что если взять трех рабов и веревку, то можно расставить рабов так, что сумма квадратов двух отрезков веревки будет равна квадрату третьего отрезка. И только Пифагор догадался, что это верно не относительно рабов и веревки, а относительно углов и отрезков.
— Не очень ясно. В Египте есть понятие множества в современном смысле слова, у них есть уравнения с неизвестными. В их текстах можно прочитать фразы вроде: «Как будет именоваться это множество?» Это кажется цитатой из современного математика.
Очень противоречивая и сложная фигура — Эхнатон, о котором обычно говорят, что он пытался ввести в Египте единобожие и поклонение богу Солнцу. На самом деле тексты, в которых он объясняет, почему важно поклоняться Солнцу, выглядят довольно современно. Он мало прибегает к трансцендентным аргументам, а пишет, например, чем Солнце важно для жизни биосферы.
Вы знаете, что у Эхнатона было такое Министерство Правды, как у Оруэлла, надписи постоянно редактировались. И вот в поздний период Эхнатона он систематически изымал слово «Бог» из текстов, посвященных Солнцу.
— А Китай? Наш взгляд на Китай сформирован «Ши цзи»: из нее следует, что Китай всегда был государством (а не городом), всегда управлялся царями, и самой ранней династией была Ся, правившая в 3-м тыс. до н.э. Как следствие — вопрос. В Китае тоже были священные города, которые потом стали торговыми, а потом были завоеваны?
— Я думаю, что нет. Похоже, что в Китае с самого начала было тяготение к тому, чтобы истолковать царя как воплощение заботы о человеке внутри единого общества, понимавшегося наподобие расширенной семьи, эту сторону раннего китайского понятия «вэнь-ван» — «царь, символ человечности и культуры» изучал наш крупный синолог Рубин, умерший в эмиграции в Израиле (см. его посмертную книгу: Рубин В.А. Личность и власть в Древнем Китае. Собрание трудов. М.: Издательская фирма «Восточная литература», РАН, 1999. — Вяч. Вс. Иванов).
— То есть Египет и Китай — это два исключения из ближневосточной модели «священный город — торговый город — протяженное царство», что в общем-то понятно, потому что оба они на несколько тысяч лет отстоят во времени и пространстве от истоков городской революции, и до них довольно долго добирались в походном порядке с военным вождем во главе?
— Китайские археологи настаивают на очень раннем появлении письменности в Китае, задолго до иньских надписей на костях, где уже во 2-м тысячелетии до н.э. есть царь — военный предводитель, главный бюрократ и деспот. Я допускаю, что до этого древняя китайская культура не знала такого типа деспотии, но данных об этом не хватает.
— Мы говорили о городах как следствии неолитической революции и совсем забыли о другом ее следствии — о кочевниках. Когда появляется кочевник как тип цивилизации?
— Одомашненный верблюд (один из тех двух типов, которые установлены зоологами) как будто появляется не раньше 3-го тыс. до н.э, и мы точно знаем, как его называли. Это то же слово, которое мы слышим в имени «Заратуштра». «Зарат» по-ирански — «золото», «Заратустра» — «имеющий золотых верблюдов». В санскрите верблюд — «уштра», в ассирийском — «ушту», потом улт (диалектная форма, перешедшая и в урартский и позднее — в древнеармянский). От Индии до Ирана он называется одним именем, и появление его важно тем, что это животное очень удобно для ближневосточного климата.
Другое животное кочевников — это осел, что звучит немного смешно, потому что сейчас мы под кочевниками понимаем что-то более солидное. Но на ослах издалека везли олово, чтобы плавить из смеси с медью бронзу.
Но самое главное животное кочевников — это лошадь. Генетики уверяют, что лошадь одомашнивали несколько раз, но, может быть, это касается разных пород эквидов. Похоже, что главное место и время одомашнивания лошади — это 4 тыс. лет до н.э., граница лесостепи, такие места, как Хвалынск (город в Саратовской области на берегу Волги. — Ю. Л.), и особенно Ботай в Северном Казахстане.
— Кто одомашнил?
— Енисейцы. Они в это время жили в этих местах, и названия рек Северного Казахстана — большей частью енисейские. Названия рек вообще сохраняют древнюю этническую принадлежность лучше, чем другие термины. (Ср. названия рек в США — Миссисипи, Потомак, — притом что от языка американских индейцев в американском английском нет ничего. — Ю. Л.). Енисейское название лошади неотличимо от раннего индоевропейского.
Ботай — это место, где вся культура основана на лошади. 90% стада — это лошади, даже собаки мало что значат. Лошадь становится очень важной для таких народов, как уральцы, которые заимствуют ее у енисейцев, или у издавна c ними контактировавших иранцев, и распространяются с севера Евразии до севера Европы на лошадях.
— Минуточку. Финно-угры покоряют север Евразии на лошадях, точно так же, как восток и юг на лошадях покоряют индоевропейцы?
— Позднее на Севере как транспортное животное использовали оленей (у «горноалтайских скифов» на ритуально погребенных конях — оленьи маски), а мои знакомые — кетские шаманы ездят в основном на собаках.
— А тогда в чем же было преимущество индоевропейцев?
— Колесницы. Индоевропейцы воспользовались хорошими техническими изобретениями, возможно, сделанными другими народами. 3-е тысячелетие до н.э. — это период, когда возникают колесные повозки и в них впрягают домашних лошадей. Часть изобретений начинают использовать в военных целях. Это то, что погубило Микены. Довольно богатые, хорошо развивающиеся общества мало занимались военной стороной и соответственно ограблением и закабалением больших других территорий. Пространство завоеваний индоевропейцев огромное — от Ирландии до Восточного Туркестана. Когда древнезападногерманское племя англосаксов, уже после конца римского владычества, отвоевывает Британию у кельтов, то два их короля носят имена Хенгест (кобыла) и Хорс (конь). У обоих «лошадиные» фамилии.
— И индоевропейцы в начале своей истории действуют, как позднее гунны. Это чума, которая разрушает всё. Гибнут без следа Варна, Мохенджо-Даро, Микены.
— 3-е тысячелетие до н.э. — это вообще время, когда колониальные захваты идут по всему миру. Это время Саргона Аккадского.
Если же говорить о Европе, то ее цивилизации испытали три волны кочевников. Первая — это индоевропейцы. Следующая — гунны, по-видимому, принадлежали к енисейским народам. Затем — тюрки и монголы, которые разрушили и завоевали всё от Китая до Балкан, — это алтайские народы. Судя по всему, древние носители алтайских языков после того, как отделились от более юго-западной ностратической прародины, жили в верховьях Енисея: там или поблизости, в теперешнем Северном Китае, жили другие алтайские предки монголов, тунгусов, маньчжуров, а также пракорейцы и праяпонцы.
— Индоевропейцы были и среди волн завоевателей, раз за разом разорявших Древний Восток. К ХVІІ в. до н.э. хетты завоевывают Хаттусу и хвастаются на канонический манер Саргона, что на ее руинах растут сорняки. Но все-таки через поколение хеттское царство учреждает в Хаттусе столицу. И поскольку хеттская империя — это одна из первых империй, созданных индоевропейцами, давайте поговорим о ней подробнее. Тем более что вы — один из немногих людей, которые сейчас знают хеттский язык.
— У нас в Лос-Анджелесе регулярно собирается клуб, в который входит несколько профессоров (один из них — эстонец, дома у него мы и встречаемся), знающих этот язык, в этом смысле он — один из более чем 200 языков этого современного города. Хетты владели монополией на секрет выплавки железа, который охранялся ими, как в наше время охраняются ядерные технологии, но выплавлять железо научились не они — это сделали покоренные ими хатты (их язык близок к сино-кавказским). Большая часть хеттских текстов — переводные.
В хеттский парламент, панкус (pankus), входили все способные носить оружие, и в одном из текстов говорится, что если царь очень безобразничает и убивает кого-то из своего рода, то панкус имеет право созвать суд и судить этого царя. Хеттская империя погибла, когда начались нашествия народов моря. У хеттов была не очень творческая культура, как и в Риме (многими чертами напоминающем теперешнюю Америку). Культура, которая умеет создавать империи и дороги.
— Как-то везде: на Древнем Востоке, в Греции, в Риме — всё начинается свободой, а кончается империями.
— На это вам ответит Фоменко, что это всё была одна и та же империя. Многие из них очень похожи и существовали примерно одинаковое количество лет. К примеру, хеттскую империю вполне можно сопоставить с Римом. Они похожи на Рим и существовали столько же, сколько Рим. Конечно, всё же эти империи образовались в разное время: их сходства определяются не тождеством, а характерным для истории человечества повторением одних и тех же черт в похожие интервалы времени (это пытался когда-то точно вычислить Велимир Хлебников, как поэт, увлекшийся ритмами истории). Из истории империй следуют очень грустные выводы в отношении ноосферы. Такие народы, как римляне или хетты, не вносят почти ничего своего в развитие ноосферы. Многое при этом уничтожают. Архимеда римляне убили, но ничего сопоставимого за всю свою историю Рим не успел породить.
Вообще получается, что во всей мировой истории периодов прорыва в будущее и озарений как-то мало, и они большей частью коротки, как Возрождение или наш Серебряный век.
— Итак, подытожим. С началом бронзы — 4-е тыс. до н.э., на Древнем Востоке возникают торговые города, которыми правит народное собрание и избирающийся на срок «лугаль».
Начиная с 3-го тыс. до н.э. на эти города, как мухи на мед, слетаются завоеватели. Их процветание и становится причиной их гибели. Свобода возрождается в Греции и умирает, когда после ряда завоеваний Греция превращается в Византию; свобода возрождается в итальянских средневековых городах, но их снова поглощают диктаторы и протяженные царства.
Так или иначе, социальная сфера отнюдь не развивается от деспотии к свободе. Почти каждый прорыв в ноосфере — процветание городов, колесницы, ирригация — становится причиной для социальной катастрофы, — хотя иногда эти катастрофы приводят к новым прорывам в ноосфере. В какое же время живем мы? Во время Саргона или во время прорыва?
— Я надеюсь, что мы живем во время прорыва, который наметился в самом начале XX века, и этот прорыв связан с выходом в космос. Знаменитый астрофизик и астроном ее величества сэр Мартин Риз (Sir Martin Rees) надеется, что некоторые из тех, кто живет сейчас на Земле, уже смогут жить на Марсе. Можно рассчитывать, что они избегут многих земных ошибок, быть может, начнут менять свое потомство для существования в чуждой среде. Мне кажется, что мы не случайно сегодня наблюдаем такой внезапный, не связанный с сиюминутными потребностями интерес к картинкам, которые Curiosity передает с Марса, или немаленькую очередь людей, готовых выложить 20 млн за то, чтобы побывать в космосе. Это внушает надежду.
Ссылка на источник